По радио звучала моя песня.
Известная ведущая рассказала, что, как обычно, кто-то где-то меня слышал, как это было хорошо, и вот теперь – «Нельзя ли песню?»
За окном ливень. Сквозь шум дождя звучат слова и музыка. Точно мои!
С ведущей этой дружбы особенной никогда не было. Так, встречались на мероприятиях, раскланивались … и не более. Песен моих она обычно в эфир не ставила.
И вдруг… С чего бы это?
Звонок музыкального редактора телевизионных программ Останкино пре-
рвал мои размышления. Эта женщина когда-то привела меня на телевидение, дружила ещё с моим отцом и, естественно, всю жизнь, особенно творческую, опекала и критиковала меня.
– Я зашла к ним на сайт, – голос её звучал встревоженно, – а там такое! Записывай телефон, звони скорей!
– А что случилось-то? Я никогда не звоню в эфир, не участвую в голосованиях и опросах.
– Да там мужик какой-то говорит, что ты – это не ты, и песни не твои, что есть у него диск, изданный в Америке, где поёт их автор – совсем другой человек. Звони!
– Ну, поёт и поёт, – подумала я, – в наше время многие поют чужое, называя это своим, а известные исполнители десятилетиями судятся за авторство… Разборки бессмысленны. Как говаривала моя бабушка: «Знает Бог и знаю я». Но, кажется, в этом случае что-то другое…
– Слушаю! – в трубке звучит немолодой, уставший голос.
Здороваюсь, представляюсь.
– Почему Вы поёте её песни? – почти кричит он. – Вот, у меня в руках альбом, прислали из Штатов!
– Перечислите песни, пожалуйста. Порядок треков не изменён. Это мой альбом «Семейная история».
– Кто поёт, Вы говорите? – фамилию слышу впервые.
– Знаете, – говорю я ему, – диск этот вышел в Москве в 2004 году, он лицензионный и зарегистрирован в РАО*.
– А эти песни? – он долго перечисляет названия.
– Да, мои. И эта. Все мои.
Голос в трубке из раздражённого становится удивлённым и звучит почти безнадёжно.
– Я расскажу Вам эту историю… Я – профессор, доктор наук, много лет преподаю в МГУ. Она – учительница русского языка из Сыктывкара. Лет пятнадцать назад перевезла свою семью – маму и троих детей в Штаты.
Нашла работу, дети учились, вроде бы всё нормально было, но… Вместе мы быть не могли. Подробности опущу, не нужны они Вам. Мы оба страдали, часто общались по телефону, в скайпе или ещё как-то…
И вдруг она начала писать песни. Они были чудесные – светлые какие-то. Я просил, и она присылала… Это стало традицией, и хоть немного сокращало расстояние между нами.
– Названия не припомните?
Да, точно. Все песни были моими – ранние и нынешние – вперемешку.
– А пела сама?
В трубке пауза.
– Нет, никогда. Всегда присылала записи.
– А с гитарой в руках её кто-нибудь видел?
– Не знаю, детей не спрашивал. Сам подумал, играет-то виртуозный гитарист. Наняла, наверное…
– И давно это у вас? – чувствую, как тяжело ему говорить. Кажется, начинает что-то понимать.
– Видите ли, дело в том, что её нет.
– ??!!
– Она умерла. Год назад. По дороге в аэропорт. В Россию хотела прилететь. Хотите запись нашего последнего разговора?
– Здравствуй, Саша! – звучит тёплый и почти весёлый женский голос. Конечно, она его любит, то есть любила. – Давай поговорим немного, дорога-то длинная… Хочешь послушать мою новую песню?
Щелчок. Что же на этот раз? Звучит «Песня о вечерней лошади». Одна из моих ранних и часто звучащих на радио. Хорошо, что он раньше не слышал.
– Это наш последний разговор. До аэропорта она не доехала. Сердечный приступ. После сорока дней её дети прислали большую коробку с надписью «Мамины песни». Сейчас открою.
Аккуратно, медленно и с большой любовью он перечисляет названия моих альбомов. В точной хронологии – как выходили. Кроме последнего, нового, только что вышедшего. Она не успела… Порядок песенных треков оставался неизменным. Аранжировки – тоже. Песни она даже не перепевала. Просто присылала ему мои песни. Обложки были, как он сказал, с её фамилией и фото.
…Было безумно жаль этого немолодого и очень быстро осознавшего ситуацию профессора. Он любил её. Только не умер бы сам от сердечного приступа. Она тоже любила его. И лгала. Много лет. Выдавая мою жизнь за свою. Мой мир. Зачем? Может быть, свой был не очень радостным и нечем было поделиться с любимым человеком из этой самой Америки?
…Я позвонила своему другу, известному ведущему того же радио и коротко рассказала эту историю.
– Потрясающе! – закричал он в трубку. – Немедленно приезжай, мы обо всём расскажем в эфире. Классный сюжет!
– Нет, не приеду.
– Почему?
Даже не зная имени этой женщины (профессор ни разу не назвал его), я очень ей благодарна и уже почти люблю её.
За то, что мои песни пришлись ей впору. За то, что странным, почти мистическим образом, мы были связаны с ней в этом, а может, и в том мирах. За то, что пожилой профессор так неожиданно разоблачил эту странную историю, о которой я никогда не расскажу ни в каком эфире.
И даже за то, что эту учительницу русского языка из Сыктывкара никто никогда не видел с гитарой в руках. За большую коробку, присланную её детьми из Америки, на которой крупно написано: «Мамины песни».
И за то, что песни эти спеты моим голосом.
* РАО – Российское авторское общество.
