Татьяна Житкова. Запечатлевший эпоху

Учёные ищут приметы времени по артефактам, наскальным рисукам, расшифровывают записи на стенах святилищ, на глиняных табличках, бересте и папирусе, пытаются реконструировать облики давно ушедших людей, постичь их внутренний мир, проследить судьбу.

Образ эпохи, в которой многие из нас родились и жили, но которая навсегда скрылась во времени и пространстве, оставив свои следы в искусстве, науке, творчестве, в промышленных гигантах, великой победе над фашизмом, в космическом рывке, в нашей памяти, наконец, открывается спустя четверть века после распада страны и в год столетия русских революций как-то по-особенному.

Нет идеальных государств, идеальных правителей, идеальных социальных устройств. Есть лишь стремление к идеалу, мечта о нём, жажда справедливости. В той «красной» эпохе было немало такого, что мешало движению вперёд, коверкало судьбы, истончало веру в светлое будущее, надежду на перемены.

Вместе с тем, большая страна не знала междоусобных войн, этнической нетерпимости, националистического угара. Разбежавшись по своим квартирам, народы получили в полной мере весь комплекс проблем, которые та страна решала легко.

Не ставя целью давать подробный анализ положительных и отрицательных свойств ушедшей формации, мы попытаемся нарисовать фотопортрет его созидательной части, образ, созданный трудами признанного мастера – Юрия Александровича Житлухина, человека тонкой души, многообразных талантов и непростой судьбы. Такой же непростой, как и время, в котором он жил, страдал, трудился, радовался и любил.

В латвийской фотожурналистике его называют явлением, мастером, прорицателем и пророком, способным пропустить через сердце всё, что снимает, показать самое главное в человеке, то, чего, быть может, он сам в себе не видит. Запечатлевая для потомков преходящие лики вечности, он никогда не спешит, старясь прежде всего проникнуть в суть. Если учесть, что латвийская школа художественной фотографии была лучшей в Советском Союзе и одной из лучших в мире, то значимость оценки его творчества, данной коллегами-журналистами, возрастает многократно.

Спокойный, выдержанный, подтянутый, Юрий Александрович и по сию пору находится в прекрасной форме. Хочется добавить – и спортивной, ибо он – многократный абсолютный чемпион Латвийской ССР по спортивной гимнастике. Он первым в СССР удачно выполнил знаменитую стойку на одной руке – «крокодила», включив её в программу вольных упражнений. И сам себя сфотографировал.

С Урала, из Ижевска, где родился, его семья переехала сначала подо Львов, а затем, после вылазки бандеровцев, в более безопасное в то время место – в Мариуполь. Оттуда Юрия и призвали на службу в Прибалтику, во флот, на торпедные катера. База располагалась в Даугавгриве, теперь это один из спальных микрорайонов Риги. Жизнь была насыщенной, интересной. Учился на боцмана торпедного катера в части. Демобилизовался в звании старшины первой статьи. Успевал через день ходить и на тренировки. В сборной Латвийской ССР, в которую он попал, в основном были офицеры. Но так вышло, что именно он выиграл первенство Военно-Морского Флота СССР по гимнастике на шести снарядах по второму разряду.

После армии Юрий учился в техническом училище на радиотехника, после чего пошёл работать на знаменитый ВЭФ (Рижский государственный радиотехнический завод), на котором выпускались транзисторы и телефоны. Старшее поколение их хорошо помнит. Это были годы, которые Юрий Александрович вспоминает с ностальгией: осознание себя Человеком, частью огромного коллектива, единого дела, боевого комсомола. К тому же, он сумел подготовить к Всесоюзной спартакиаде команду заводских гимнастов, которая заняла шестое место среди пятнадцати команд союзных республик. Что и говорить, жизнь шла по нарастающей, и никто не мог предположить, что беда уже кралась следом. Одна случайная встреча – и судьба сделала резкий разворот.

Однажды офицер, служивший комсоргом в части пригласил Юрия домой, в гости, и как-то раз поделился своими мыслями, изложенными в философской работе «Социализм и наша действительность». Вот эту работу офицер отправил не куда-нибудь, а в ЦК КПСС. Как мы догадываемся, никакого серьезного анализа, никакого научного осмысления не было сделано, а главный вывод по совокупности фактов состоял в том, что в Риге, во флотских экипажах, действуют антисоветчики. Офицера быстро вычислили и арестовали. Он указал на Житлухина. Через некоторое время после обыска, который прошёл дома у Юрия, его пригласили в Москву. Три полковника, размахивая пистолетами, требовали сдать всех соучастников. Соучастников не было, а у спортсмена выдержка крепкая, акция устрашения на него не подействовала. Через день Юрий был на свободе. Но в покое Житлухина не оставили, из ЦК КП Латвии на завод «просигналили» о его неблагонадёжности. Срочно собрали партком, затем горком, бюро ЦК и после всех мытарств исключили из партии. В то время исключение из партии вычёркивало человека из многих сфер социальной жизни, делало изгоем. «Радетелей» за чистоту рядов отличала оперативность в принятии решений. Директор Института физкультуры вознамерился лишить Юрия звания мастера спорта. Возмутились спортсмены и производственники, с их помощью звание удалось отстоять. Юрий очень переживал, не мог понять, почему не разобрались, почему не поверили…

Руководство завода также не хотело иметь лишних проблем. Порекомендовали уволиться. Друзья на прощание подарили ему фотоаппарат «Зенит», 300 метров плёнки и кипу фотобумаги – осваивай! Этот нежданный подарок стал настоящей нитью Ариадны, выведшей из запутанного лабиринта на свет. Изучив в тонкостях все премудрости фотографии, Юрий начал сотрудничать с газетами «Советская молодежь», «Комсомольская правда», «Советский спорт», с информагентствами ТАСС и ЛАТИНФОРМ, с другими изданиями. Много колесил по Союзу, многое видел, много снимал.

Ездил на строительство в Аркалык, в Комсомольск-на-Амуре, в Тюмень, где латвийские строители ввели в строй 400 км автотрассы, в Красноярск на разработки открытого месторождения угля, там строители из Латвии возводили дома, был свидетелем сооружения морского порта в Вентспилсе и т.д.

Как сделать так, чтобы на фото огромные производственные трубы, строящиеся мосты и железные дороги становились музыкальными инструментами, звучание которых ощущает зритель? Как, обернувшись на прощанье, запечатлеть случайно появившегося на дороге мальчугана, лицо которого вы уже никогда не забудете? Как, остановив мгновение и положив его в копилку вечности, не возгордиться, не сделаться снобом, а остаться мудрым и человечным? Этот секрет знает фотоМастер – Юрий Александрович Житлухин.

Чувство красоты и композиции, что-то необъяснимое, присущее только ему, его внутренней природе, какое-то особое видение, без чего нет художника, нет мастера, позволяло Юрию Александровичу делать фото, за которыми охотились все главные газеты Латвии. Как-то так случалось, что даже заводские помещения, коровники и колхозные поля на его фотографиях несли отзвук поэзии, которую он так любит. Его морские фотоэтюды словно бы писаны кистью, ибо к своей работе он подходит как художник. И всегда следует основному правилу: идя на съёмку, думать об одной картинке, исполнить её, как для выставки. Думать об одной в череде многих.

Знаменитые портреты латвийского хирурга Виктора Калнберза, поэта Иманта Зиедониса, молодого пианиста Раймонда Паулса, танцовщиков Мариса Лиепы и Александра Годунова, художника И. Звиедриса, спортсменов и доярок, космонавтов и партийных деятелей, рабочих и военных – все они публиковались неоднократно и по сию пору представляют огромный интерес. Мы как будто входим в ту эпоху, ощущаем её запахи, ритмы, её напряженный нерв.

Скажут: что тут особенного, жми на кнопку и все дела. Но получить не просто качественный снимок, а такой, чтобы держал всю полосу в газете, нелегко. Бывает, требуется и спортивная гибкость, и выдержка, и выносливость, какая есть в багаже Ю. Житлухина. Снимая, например, Виктора Калнберза в операционной, ему пришлось изрядно поползать вокруг стола да так, чтобы никого не задеть и операции не помешать, но поймать, наконец, взгляд хирурга, исполненный мысли и воли. Взобраться на вершину вантового моста и снять панораму Риги, или на мачту рыболовецкого судна, на опору ЛЭП на БАМе – всё это для него не проблема.

Юрий Житлухин проявил недюжинный талант организатора, редактора, составителя и в издательском деле. Первым в СССР он выпустил журнал «Гимнастика» тиражом в миллион экземпляров, пользовавшийся огромным успехом у спортивной общественности. Большой популярностью пользовалась изданная им книга Льюиса Кэрролла «Охота на Снарка» (The Huntingof the Snark) и другие литературные издания. Сразу разошлась и «Исповедь на заданную тему» Бориса Ельцина.

Многотысячный архив фотохудожника хранит жемчужины, в отблесках которых советская эпоха предстаёт не сплошной чередой кровавых репрессий с затравленным и озлобленным населением, а эпохой созидания, какой-то особой устремлённости, богатой на события и таланты. Просто всмотритесь в портреты, они красноречивее всяких слов.

За свои достижения он многократно был удостоен различных наград, таких, как «Золотое перо», «Бронзовое перо», «Янтарное перо», диплом Союза журналистов Латвии, Европейская медаль за достижения в области искусства.

Его выставки и поныне собирают отличную прессу и, конечно, благодарных зрителей. Независимо от того, какая формация на дворе – капитализм, социализм, или нечто среднее, люди интуитивно тянутся к красоте, которая, как известно, спасёт мир. Будем надеяться, что мир действительно устоит и когда-нибудь, в будущем, археологи и историки будут изучать эпоху, в которой мы жили, по фотолетописи признанного мэтра фотожурналистики, рижанина Юрия Александровича Житлухина.