Ольга Старовойтова
Латвия
Рига

Воистину, неисповедимы пересечения людских путей и судеб. В 1894 году, бывший  наместник Свято-Введенского мужского Толгского монастыря архимандрит Павел (Глебов), ставший наместником Троицко-Сергиевой лавры, совершил в ней постриг двух фрейлин Высочайшего двора, сестёр Екатерины и Натальи Мансуровых, а также Евгении Постовской. В скором времени сёстры основали Рижский Троицко-Сергиев монастырь, а Евгения стала игуменией женского монастыря в честь Рождества Пресвятой Богородицы в небольшом латвийском городке Илуксте.

Толгская икона Божьей Матери

В 1913 году уже другой наместник Толгского монастыря, игумен Серафим, подарил своей духовной сестре Евгении чудотворный список с иконы Толгской Божией Матери, сделав на обороте дарственную надпись. В Первую мировую войну, во время бомбардировки, монастырь в Илуксте был разрушен, а сёстры эвакуировались в Россию, укрыв святыню в Рижском Троице-Сергиевом монастыре. В 1918 году его настоятельницей стала игумения Евгения из Илуксте, и святыня осталась в Риге. Чудотворная икона Толгской Божией Матери вернулась в Илуксте ровно через сто лет, в 2014 году, когда женский монаастырь возродился заново…

В Толгу удобнее всего добираться на речном трамвае, ловко выделывающем по водной глади замысловатые зигзаги. Отходит он от пристани в Ярославле, затем пассажиры поочерёдно подсаживаются на правом и левом берегах Волги, и так все пятьдесят пять минут пути. Наконец, в отблесках солнца засверкали золотые купола.

Перед нами – знаменитая обитель Толгской Божией Матери, один из самых древних в России монастырей. Царица Небесная сама выбрала это место, указав его ростовскому епископу Прохору, возвращавшемуся из белозерских пределов со спутниками в Ярославль. В семи верстах от города, на месте впадения в Волгу речки Толги, сделали остановку. Ночью святитель неожиданно проснулся и увидел на противоположном берегу реки сияющий огненный столп, от которого отходил откуда-то взявшийся мост. Собравшись с духом, епископ переправился по нему и увидел парящую в светозарном столпе икону Пресвятой Богородицы. Долго молился владыка, а потом вернулся тем же путём, решив умолчать о видении. Но утром обнаружилось, что исчез архиерейский посох, и пришлось пастырю рассказывать о ночном происшествии. Тогда его спутники на лодках переплыли на другой берег, где и нашли пропажу, а рядом – стоявшую на земле икону. В честь этого события, случившегося 8(21) августа 1314 года, решено было основать мужской монастырь.

Весть о чудесном происшествии мгновенно докатилась до Ярославля. Спозаранку горожане приступили к рубке деревьев, и сам святитель «нача своими руками сещи лес и очищати место оное и готовити древа на церковь малу». К вечеру явленную икону, получившую название от небольшой речки Толги, внесли в её первый дом.

А с 21 августа 2003 года и по сей день, заключённая в дубовый киот с пуленепробиваемым стеклом как величайшая духовная святыня и бесценное произведение искусства, она обитает в Крестовоздвиженском храме – самом старом каменном сооружении обители. Двери его распахнуты для посетителей с 7.00 утра до 20.00 вечера, и народ идёт к чудотворному Лику Толгской Божией Матери нескончаемым потоком. Названные даты разделяет временной период в 700 лет, и много событий из жизни Толгской обители, как хороших, так и плохих, сохранилось в исторической памяти народа.

«Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим…»

Как выглядел тот первый мужской монастырь на Толге – неизвестно. Скорее всего, ансамбль состоял из скромной деревянной церквушки да нескольких братских келий, обнесённых забором. Однако до наших времён дошло «Сказание о явленных чудесах чудотворной и мироточивой иконы Пресвятой Богородицы, именуемой Толгской, и чудесах, от неё бывших». Эпизоды из него отражены в так называемых клеймах – картинах, обрамляющих многочисленные списки Образа.

Явленный образ Божьей Матери на кедровом дереве

Один из рассказов повествует о первом истечении мира от той первой, явленной иконы, случившемся во время утрени 16 сентября 1392 года. Едва священник провозгласил: «Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим…», как храм наполнился благоуханием.

В тот же день чудо с миром повторилось, надолго запечатлевшись в сердцах братии. А вскоре, в начале XV-го века, в монастыре случился пожар, обративший все постройки в пепел.

Опечаленные монахи, подумав, что святыня сгорела, хотели разойтись, но один из  братьев всё-таки решился вопросить о судьбе иконы. В видении ему было дано созерцать её в лесу, на дереве, целой и невредимой. Позже обитель отстроили благодаря пожертвованиям исцелённого Царицей Небесной человека по имени Василий. А на месте второго обретения иконы поставили часовню, в которую поместили список с неё и неугасимую лампаду. Позже вокруг насадили кедровую рощу, появление которой легенда связывает с именем Иоанна Грозного.

За время своего существования Толга никогда не была обижена вниманием русских самодержцев, но этот царь первым посетил и приветил обитель. Впервые он заехал сюда на обратном пути из Кирилло-Белозерского монастыря, где безуспешно искал спасения от паралича ног. Ночь, проведённая на молитве перед образом Царицы Небес, принесла долгожданное исцеление. Осчастливленный государь щедро одарил обитель землями и взял её под свою руку – всего он приезжал сюда 16 раз. Среди щедрых царских даров была икона Нерукотворного Спаса – сегодня она хранится в отделе древнерусской живописи Спасо-Андроникова монастыря, а также жемчужная риза, деньги на строительство Свято-Введенского храма, жалованная грамота на беспошлинный перевоз по Волге «на воски и свечи» и… «две огромные кедровые шишки» – диковину, которую Ермак привёз царю из Сибири. Монахи, подивившись необычному дару, вырастили аллейками более сотни кедров и полукругом проложили между ними пруды. Спустя несколько веков, в 1879 году, на Ярославль обрушился мощный смерч, разом поваливший могучие деревья на землю. К одному из пней была прикреплена жестяная дощечка со стихами монаха, запечатлевшего это событие в скорбных стихах:

Кедр высоко, с облаками
Наравне вчера стоял,
Ныне ж вниз лежит ветвями,
Бурный ветр его сломал.

В 2004 году на месте вторичного обретения святыни поставили новую часовню, а в 2015-м московские мастера выложили внутри мозаичную икону Толгской Божией Матери. Возле неё всё так же горит лампадка и ведутся службы. Сегодня в кедровнике мерно колышут ветвями тринадцать двухсотлетних великанов и насажено сто шестьдесят шесть молодых деревьев: им уже более тридцати лет. Монахини любят молиться и размышлять под тихий шелест их ветвей. Роща открывается для посещения лишь один раз в году – 21 августа, в Толгин день. Это всенародный праздник с торжественным богослужением и щедрым угощением прихожан и гостей на столах, расставленных за белокаменной монастырской стеной. Осмотреть рощу можно и в составе экскурсий, проводимых монастырём.

В начале XVII-го века на Руси началось Смутное время: страну заполонили легионы польско-литовских интервентов. Печально отразился этот период истории и на судьбе Толгской обители. В мае 1609 года пронёсся слух, что шайки поляков бродят окрест города. Часть монахов покинула родные стены, но сорок шесть человек остались. 18 мая враг действительно появился и, разграбив монастырь, поджёг храм, в котором укрылись люди. В 1893 году на территории обители поставили ещё одну часовню, в которой ежегодно в этот день поминают убиенных.

Где пребывала в это время явленная икона Толгской Божией Матери, неведомо. Однако Владычица Небес вернулась и вскоре вновь оказала Свою мощь. В 1612 году Ярославль на несколько месяцев неожиданно стал столицей России. Именно сюда, под
руку Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского, шли со всех концов ярославской земли ратные люди, чтобы влиться в ряды прибывшего из Нижнего Новгорода Второго народного ополчения, дабы изгнать чужеземцев из русских пределов. Согласно летописям, ярославцы ещё в 1611 году заявили: «Панам на Москве и во всех городах московского государства не быть».

В переполненном городе началось моровое поветрие, и князь Дмитрий Пожарский прибег к старинному способу охраны людских поселений, приказав обнести Ярославль явленной иконой Божией Матери Толгской. Эпидемия сразу же прекратилась. В последующие годы того же столетия люди ещё несколько раз прибегали к Её заступничеству, и помощь Свыше давалась всегда. В память о том первом спасительном крестном ходе, и сегодня, в XXI веке, жива. Ежегодно, 15 мая, отплывает из Толги в Ярославль праздничный кортеж во главе с иконой Божией Матери Толгской, обрамлённой зелёной листвой и благоухающими цветами. Торжественное шествие по городу завершается службой в главном соборе Ярославля – Успенском, а затем ходоки вновь возвращаются в обитель по Волге.

Вот только в наше время в церковных службах и крестных ходах участвует список, выполненный около 1707 года потомственным иконописцем Иоанном Костромитиным, – он также считается чудотворным. Этот старинный образ покрыт жемчужной ризой – точной копией той, что некогда подарил обители Иоанн Грозный.

Отсюда же, из давних крестных ходов, проистекает ещё одна монастырская традиция. Каждый день в начале восьмого вечера две сестры обносят иконой Толгской Божией Матери территорию своей обители и крестят пространство на все четыре стороны. Если на пути встречается человек, его благословляют, дозволяя поцеловать Лик.

– Так мы охраняем не только свой монастырь, но и все обители мира, и весь мир, – пояснила одна из сестёр. – На самом деле это делает Царица Небесная, а Она везде – и здесь, и там…

А явленная икона больше не покидает Крестовоздвиженский храм: для её сохранности требуются определённые условия, в частности, установленная влажность воздуха и температурный режим.

«Если Бог за нас, кто против нас?»

Соборный храм Введения Пресвятой Богородицы

Архитектурный облик Толгской обители в том виде, в каком мы знаем её сегодня, сложился в XVII–XVIII-м веках. Первым, в 1625 году, поднялся однокупольный Крестовоздвиженский собор с алтарной частью, помещением для службы и одностолпной трапезной – все своды в палате сходились к одному столпу. Однако истинный золотой век для Толги начался с приходом к власти игумена Гордиана. Строил он много и самозабвенно. Сначала, в 1672 году, завершил начатый при его предшественнике парадный въезд в обитель – Святые врата с двумя обращёнными к Волге круглыми башнями. А над ними построил однокупольный надвратный храм Николая Чудотворца, служивший игуменам и наезжавшим духовным собратьям из ярославской митрополии домовой церковью. Для высоких гостей слева от Святых врат возвели патриарший дом, окрашенный ныне в зелёный цвет. Затем игумен Гордиан задумал выстроить на месте первого появления иконы Толгской Божией Матери величественный каменный храм, для чего требовалось разобрать старую Свято-Введенскую церковь. На закладку краеугольного камня в основание нового собора во славу введения Пресвятой Богородицы во храм, о чём сегодня повествует фреска на фронтоне, приезжал первый русский царь из династии Романовых – Михаил Фёдорович.

В 1681 году приступили к делу, и уже спустя девять лет стены главного собора Толги всего за три летних месяца расписали в греческом стиле первоклассные мастера из Ярославля, украшавшие ранее в Москве Новодевичий монастырь и царские палаты в Кремле. Средства для этого, 300 рублей, пожаловали будущий император Пётр Первый, его брат Иоанн и сестра Софья.

Деятельный игумен замыслил поместить в нижней части усыпальницы монастырских настоятелей и родовитых благотворителей, поэтому, в отличие от старого, новый собор «подняли на 30 ступеней». Две надземные галереи соединяют его с Крестовоздвиженским храмом и колокольней. Строить звонницу стали сразу же после окончания Свято-Введенского собора, в 1683 году. Трёхэтажное белокаменное сооружение высотой 28,5 метра состояло из трёх членённых окнами этажей и площадки с арками.

В 1825 году арки заложили, сделав надстройку по проекту ярославского архитектора П.Я. Панькова, благодаря чему колокольня вытянулась вверх еще на 20 с лишним метров. Интересно, что строительные работы выполняли крепостные села Дивеево Городище под руководством Ивана Катышева. В архиве сохранился документ на заключение подряда, в котором после перечисления обязанностей обеих сторон стоит такая подпись: «Подрядчик неграмотный, и сын его Никита тоже. Сын Матфей грамотный, но в отлучке». Как они могли читать чертежи профессионального зодчего и воплотить его замысел в жизнь, остается загадкой…

Колокола для монастырской звонницы изготавливались в разные века. С одним из них связан интересный случай. В 1628 году царь Михаил Фёдорович пожертвовал «на каменное колокольное строение» 100 рублей. Денег этих для строительства не хватало, и архимандрит Серапион потратил их на отливку стопудового колокола. И вдруг колокол разбился. В Ярославле в ту пору литейного производства не было, а на Москве переливать его не рискнули: огласка могла навлечь на монастырь царскую немилость.

И тогда игумен Гордиан отправил колокол тайком на переливку в Европу. Домой он  вернулся с двумя надписями – русской и иностранной. Первая гласила, что «он отлит при Серапионе на казённые деньги». А вторая, которую тогда бы никто и не прочитал, сообщала: «Если Бог за нас, кто против нас?» Под ней стояло имя мастера – «Евергард Силинтер в Кнелизе, 1678».

И, наконец, последний, четвёртый по счёту одноэтажный храм в архитектурном ансамбле Толги – Спасский, был построен в 1710 году и наречён в честь подаренной Иоанном Грозным иконы Нерукотворного Образа Спасителя, почитавшейся чудотворной. Отличительной особенностью этого строения в стиле барокко является купол с девятью главами – одной большой и восемью маленькими. С западной стороны к церкви пристроили так называемый больничный корпус. В нём с 1757 года на полном довольствии жили военные обер- и унтер-офицеры, а также рядовые, не способные более к службе: в ту пору монастырь нёс государственную повинность. В самом конце XVIII-го века корпус превратили в монастырскую больницу, затем, уже в новом столетии, здесь работала Ярославская духовная семинария, и позже – духовно-приходское училище.

Сегодня в Спасском храме круглосуточно ведётся чтение неусыпаемой псалтири и раз в месяц проводятся богослужения. Последние ведутся также летом в неотапливаемом Свято-Введенском соборе, в остальное время года – в тёплой Крестовоздвиженской церкви и реже – в Никольской.

На стенах Спасского храма висит несколько мемориальных досок, повествующих о людях, обретших здесь последний приют. В монастырях всегда хоронили тех, чьи жизни посвящались преданному служению Отечеству или духовным подвигам. Среди первых – генерал-лейтенант Н.А. Тучков, старший из четырёх братьев Тучковых, тоже военных, упокоенный под трапезной. Отечественную войну 1812 года воин встретил под Смоленском, записывая в редкие свободные минуты всё, что происходило вокруг.

Бытует сказ, что именно он послужил прототипом князя Андрея Болконского – главного героя романа «Война и мир». И по сию пору гостям Ярославля показывают на набережной Волги особняк купца Бронникова, в котором в те годы находился военный
госпиталь. В нём и скончался Н.А. Тучков от ран, полученных в Бородинском сражении. Волею Л.Н. Толстого именно здесь состоялось последнее свидание Наташи Ростовой с умирающим князем Болконским.

Другой незаурядный человек, упокоенный в Толге под сводом Свято-Введенского собора,– святитель Игнатий Брянчанинов. Последние годы этого признанного знатока святоотеческих трудов, церковного мыслителя, подвижника и аскета прошли в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии за написанием духовных сочинений.

В 1862 году Игнатий Брянчанинов гостил в Толгском монастыре, с настоятелем которого, архиепископом Иринеем, его связывали узы духовной дружбы. Этот незаурядный, высокого строя души человек стал духовным учителем не только для братии Толги, но и для всего русского монашества. «В 1988 году его святые мощи были обретены под разрушенным больничным храмом Николо-Бабаевского монастыря и торжественно перенесены в восстанавливающуюся Толгскую обитель». 6 июня того же года И. Брянчанинова причислили к лику святых.

Святитель Игнатий Брянчанинов:
«Любовь к Богу основывается на любви к ближнему. Когда загладится в тебе памятозлобие, тогда ты близок к любви. Когда сердце твоё осенится святым, благодарным миром ко всему человечеству, тогда ты при самых дверях любви». «Твёрдо знай, что любовь к Богу есть высший дар святого Духа, а человек может только приготовить себя чистотой и смирением к принятию великого дара, которым изменяются и ум, и сердце, и тело».

Сегодняшняя Толга, сверкающая на солнце белизной своих стен и золотом башен, буквально излучает вокруг ощущение покоя и безмятежности. На редкость ухоженная территория с дивными серебристо-голубыми елями, тщательно постриженными кустами и газонами утопает в растениях всех цветов радуги, пряные ароматы которых разлиты в воздухе. С церковных порталов, арок и вазонов свисают горшочки с разноцветными петуниями. Особенно благоухают розы и лилии множества сортов и расцветок, любимые цветы Царицы Небес. Они же постоянно стоят в плетёных корзинах у Её Толгского Образа. Лепестками роз выстилают путь, по которому несут икону в Толгин день. В большом пруду, среди трёх островков белых и розовых водяных лилий, в специальном домике живут два чёрных лебедя. Объявление на ограде информирует гостей обители, что кормление хлебом приветствуется: паре очень нравится внимание. Рядом с ними соседствуют рыбы, утки и немереное количество голубей и воробьёв, которым тоже перепадает угощение. В кедровой роще проживают два павлина, ночующих в специальной клетке. Глядя на всю облагораживающую душу красоту, трудно поверить, что всего лишь несколько десятков лет назад монастырь умирал, пребывая в полнейшем развале и запустении.

«Бог был, есть и будет! Его не расстреляешь»

Святые ворота

Ничто, казалось бы, не предвещало беды. XX век начался для Толги с активной подготовки к встрече 600-летнего юбилея обители. Обновлялись все храмы и здания, шла промывка и реставрация иконостасов и настенной живописи. В 1912 году игумен Серафим открыл давно намеченное благотворительно-просветительное учреждение – школу пчеловодства и огородничества для сирот и детей бедных родителей. На следующий год по всей России праздновалась памятная дата – 300 лет династии Романовых. И монастырь посетила царская фамилия: император Николай II на пароходе «Межень» прибыл сюда со всем семейством. В Свято-Введенском соборе отслужили молебен, после которого августейшие гости приложились к чудотворной иконе Толгской Божией Матери, погуляли в кедровой роще, побеседовали с братией и простыми людьми. Юбилей обители праздновали три дня, которые власти объявили выходными. «Император подарил 50 десятин хорошего леса, а императрица – богатую ризницу».

А через четыре года грянула революция. Одним из первых кровавых деяний большевиков стала мученическая смерть царской семьи. В исторической памяти Толги чудовищное злодейство запечатлелось крепко: уже в наше время в возрождённом монастыре, на стене в церкви Николая Чудотворца, появилась фреска с изображением
венценосных страстотерпцев.

Революционеры делали всё, чтобы раскачать религиозные устои русского народа. Закрывались и рушились храмы, а вместе с ними – и отлаженная работа попечительств, приютов, больниц, богаделен. В первую очередь экспроприировали колокола, дорогую церковную утварь и иконы, срывая с них золотые и серебряные оклады – революция нуждалась в пушках и деньгах.

Недобрые взгляды новых хозяев России Толгский монастырь привлёк к себе сразу крепостью веры и сопротивлением навязанным порядкам. Его упразднили уже в 1917 году, на следующий год описали имущество и изъяли ценности, но храмы ещё действовали. Всё-таки монахам удалось спрятать несколько святынь. Так, почитавшийся чудотворным список с иконы Толгской Божией Матери в окладе XVIII века укрыли в Троицком храме села Песочное, где он провёл более 70 лет. Старинную, писаную в 1437 году икону «Богоматерь Толгская Умиление» схоронили в тайнике за иконостасом Свято-Введенского храма. Большевики обнаружили её спустя несколько лет, когда разрубали иконостас топором.

В самом же храме, на месте обретения явленной иконы, устроили овощехранилище. А вот где находилась в первый год Октябрьской революции она сама и каким образом покинула родные стены, неведомо до сих пор. Но в 1919-м икону нашла в Ярославских реставрационных мастерских комиссия под руководством И.Э. Грабаря, приехавшая в город с целью выявить и обновить произведения древнерусского искусства. Тогда чудотворную икону отреставрировали в первый и пока в последний раз.

В 1931 году она стала экспонатом Ярославского краеведческого музея, а через восемь лет попала в коллекцию антирелигиозного (!) музея, устроенного большевиками в старинной церкви Ильи Пророка1. Народу требовалось внушить, что ни бога, ни чудес на свете нет.

Святыни Толги
Интересно, что спасали предметы культа, имеющие высокие художественные достоинства, не только монахи, но и музейные работники, в чьи руки они попадали после изъятия ценностей. Так, в церкви Ильи Пророка, в драгоценном ковчеге, хранилась частичка Ризы Господней, находившаяся ранее в сокровищнице собора в Мцхете. Из старой столицы Грузии её вывез в XVI-м веке вместе с другой «добычей» персидский шах Аббас; позже, в дипломатических целях, он преподнёс святыню российскому патриарху Филарету. Подлинность дара «была засвидетельствована священством. После двухнедельного поста и молитвы они возлагали её на больных, и те получали исцеление. Ярославль оказался в числе городов, которые получили частицу ризы. В 1650 году царь Алексей Михайлович и патриарх Иосиф передали её в храм Ильи Пророка, где для святыни специально создали Ризоположенский придел. В 1920 году церковь закрыли, а ковчег исчез в неизвестном направлении. Оказалось, что святыня пережила лихолетье в том же Ярославском художественном музее. Только там она числилась уже под другим названием – «вещь из ризницы Спасского монастыря». С помощью такого действа искусствоведы спасли множество бесценных вещей. Отреставрированный ковчег с частичкой Ризы Господней вернули Русской Православной церкви, в 2004 году он был передан на хранение в Свято-Введенскую Толгскую обитель.

Первые десять революционных лет Толгская обитель держалась на плаву благодаря воле и мужеству своих настоятелей и помощи крестьян близлежащих деревень.

– Мужайтесь! – сказал прихожанам один из духовных пастырей. – Бог был, есть и будет. Его не расстреляешь.

В 1928 году отпраздновали последний Толгин день: в память о нём люди унесли из кедровой рощи шишки. Тогда же Яргуби с полком принял решение передать церковное имущество в госархив, а последний действующий храм – Свято-Введенский – затворил свои двери. Старинные колокола со звонницы сбросили вниз и сдали в Рудметаллторг. А монастырская братия приняла свой крест, пройдя сквозь строй репрессий и ссылок.

То, что произошло дальше, определяют два слова: кощунство и святотатство. В начале 1930 года советское правительство решило построить близ села Воздвиженское гидроэлектростанцию. Конструкторское бюро разместили в Толгском монастыре, куда стали съезжаться специалисты с семьями. Испытания действующей модели гидроузла велись в звоннице и в Свято-Введенском соборе, в котором на месте разрубленного иконостаса построили макет плотины. На самом верху колокольни стоял огромный металлический резервуар для воды, внизу – два насоса. С их помощью вода подавалась на колокольню, оттуда в храм, где непрерывными брызгами водопада заливала помещение, а потом через пробитое в полу отверстие скрывалась в бетонной ёмкости в подклети. После подобного варварства роспись на столпах и стенах практически исчезла. Через четыре года гидротехники перебрались в другое место, сославшись на отрицательные результаты испытаний. Но, похоже, планы строителей разрушило вмешательство Свыше. «Монахиня Смарагда вспоминает, что в первые годы восстановления обители в Толгу приехала группа пожилых туристов из столицы. <…> И один из бывших руководителей (гидротехнических испытаний. – О.С.) вспомнил, что ему тогда вдруг в голову пришла мысль об угрозе затопления Ярославля. Своими опасениями он поделился с начальством, после чего было проведено исследование грунта и принято решение о переносе ГЭС в Рыбинск»2.

Инженеры покинули Толгу, а в наполовину разваленный монастырь заселили бездомных людей. Устраивались они на жительство основательно, заполонив все кельи, храмы, крепостные башни. Оборудовали квартиру даже под куполом Никольской церкви, вбив в стены рельсы и настелив на них полы. На первом этаже звонницы работал магазин, в арке Святых врат – гараж. Если что-то мешало жизни, жильцы действовали не задумываясь: прорубали в древних стенах окна и двери, избавлялись от «лишних» конструкций. Так, после закрытия в 1920 году Крестовоздвиженского храма, в нём последовательно располагались общежитие, столовая, школа, кружки, кукольный театр. В 1937 году здесь ещё и крутили кино. Смотреть фильм мешали металлические трубы-стяжки, отбрасывавшие тень на экран. Их срезали автогеном, и очень скоро под давлением тяжести купола по стенам пошли трещины.

В 1936 году в древнюю Толгскую обитель со всех концов СССР стали прибывать беспризорники. Правительство постановило открыть детскую воспитательно-трудовую
колонию в здании архиерейской гостиницы. В комнатках размером 5 кв.м. ютилось до 10 человек. На территории монастыря, обнесённой колючей проволокой, в разное время обитало от 700 до 900 детей и 200 человек персонала. Среди вольнонаемных сотрудников было много крестьян. Они копали огороды, пристраивали к белокаменным стенам сараи под дрова, для птиц и коров. Так «бывшая обитель превратилась в населённый пункт – местечко Толга». Жители освободили его лишь через полвека, вслед за ними покинули здание гостиницы и юные колонисты. Одновременно на высшем уровне решался вопрос, как использовать архитектурный ансамбль. Вариантов было несколько, но, по счастью, возобладал здравый смысл. В декабре 1987 года древний монастырский комплекс передали Русской Православной церкви. А на следующий, 1988 год, здесь открылся первый на территории послереволюционной России женский монастырь. Возглавила его игуменья Варвара, в послужном списке которой числились семь лет служения в Иерусалиме – в Горненском монастыре и в Русской Духовной Миссии, а также в Киеве, в Покровской обители.

Потихоньку стали собираться сёстры, через два года пришла монахиня Николая, ставшая благочинной (старорус.: устраивать порядок, спокойствие по благому чину. – О.С.) монастыря. На плечи этих двух удивительных женщин, настоятельницы и благочинной, и легла забота о судьбе древней Толги. Первой предстояло возродить старейшую русскую обитель и выстроить духовное общинножитие, второй – наладить хозяйство, создать такое устроение жизни, которое позволяло бы сёстрам целиком и полностью посвятить себя своему главному делу – преображению души с помощью молитв и труда. Молились перед фанерным иконостасом с бумажными иконами: храмы находились в ужасающем состоянии. Свято-Введенский собор имел остов с шаткой кровлей, Крестовоздвиженская церковь зияла пустыми глазницами окон. Открытые всем ветрам стены десятилетиями разваливались от сырости и деструкции кирпича. После варварского спиливания стяжек автогеном трещины в здании расширились до таких глубин, что в 1960 году обрушились своды. Размер рухнувшего перекрытия составил 130 на 126 метров. Неудивительно, что патриарх Всея Руси Алексий II предложил законсервировать руины в назидание потомкам. Все понимали, сколь трудно будет вдохнуть душу в старинный храм, но все-таки, обмыслив ситуацию, решили восстанавливать.

И Божья помощь не замедлила. В 1990 году в Ярославле работал сербский бизнесмен Милун Раденкович, волею судьбы оказавшийся в то время в Толге. Спустя много лет он, отдавая должное деловым качествам настоятельницы обители, вспоминал: «Монастырь был разрушен, и я решил его восстановить. Где зарабатываешь деньги – должен помогать. В Толге я встретил самого большого менеджера, которого только видел в мире. Это матушка Варвара. Можно подумать, что она Кембридж закончила. Помогали мы на всех этапах – и в строительстве, и в отделке. В Крестовоздвиженском храме надо было штукатурить стены под роспись. Это сложная, тонкая работа. <…> Рабочим я платил зарплату, но некоторые брали только половину – тоже хотели помочь». Развалины храма произвели тягостное впечатление и на президента России Б.Н. Ельцина, побывавшего в Толге в 1996 году. Он выделил средства на её реставрацию. В результате всеобщего подвижничества и необычайного подъема духа, царившего в те архитрудные годы, храм ожил. В 2000 году для него изготовили иконостас: иконы писали сёстры обители и мастера иконописной школы Ростова.

Cегодня под сводами Крестовоздвиженской церкви собраны самые старые иконы монастыря. Вскоре из Ярославского художественного музея вернулась домой и Небесная Хозяйка – Толгская Божия Матерь. Помимо Её явленного образа, часто мироточившего до революции, в народе особенно любимы мироточащая сегодня Богоматерь «Знамение» и Матрона Московская, которой трогательно пишут записки о том, что наболело в душе. Возле названных икон всегда стоят цветы и пылают свечи.

Возрождать старинную Толгу помогали всем миром, российским и зарубежным – и деньгами, и трудами. Так, архиепископ Платон, возглавлявший Ярославскую кафедру с 1984 года, перечислял на реставрацию монастыря личное жалованье. Датский бизнесмен Халдор Топсе отреставрировал в Инсбруке за 25 тысяч долларов столетний колокол для благовеста весом две тонны, имевший две трещины. Сотворили чудеса и реставраторы, как музейные, так и монастырские: восстановленные, а местами заново воспроизведённые стенные росписи, вновь наполняют радостью сердца и устремляют ввысь души.

«У монахини подружка – подушка»

В сегодняшней Толге день начинается в 5.30 с молебна перед чудотворной иконой Толгской Богоматери. Затем совершается монашеская полунощница, на которой матушка Варвара благословляет всех сестёр, работников и гостей обители. Летом служба проходит в Свято-Введенском соборе, в остальное время года – в Крестовоздвиженской церкви. После службы – завтрак, во время полунощницы, перед Литургией настоятельница или благочинная дают послушания, и насельницы монастыря принимаются за работу. При назначении послушаний учитываются склонности и дарования человека. Ведь в обители 130 сестёр, и многие имеют высшее образование – педагогическое, художественное (живопись, резьба по дереву и т.д.), искусствоведческое. Но существует и общий принцип – сёстры, будь то послушницы, инокини или монахини, должны уметь делать всё, что потребуется. Хозяйство здесь большое – и по территории, находящейся вне монастырских стен, за воротами с образом Нерукотворного Спаса, и по количеству строений. Есть хлебопекарня, котельная, прачечная, теплицы, огороды, скотный двор с коровами и овцами, птичник с курами и утками. Молоком, творогом, сметаной, яйцами, овощами и фруктами монастырь обеспечивает себя полностью, а излишек идёт на продажу. Часто перевозки грузов совершаются на электромобилях – минимашинах с закрытым верхом и двумя длинными сидениями. Скажем, понадобились для салата огурцы, помидоры, зелень. Сорвали, погрузили в ящик, уложили на транспорт и за несколько минут довезли до дверей трапезной. А так на грядку и обратно полчаса топать. Машину же управительницы хозяйством, благочинной Николаи, узнают за версту: прихожане прозвали ее «Мамамобиль» за вместительность. Ведь матушке ежедневно приходится что-то везти: то вазоны с цветами до клумбы, банки с компотами, грибами и прочими солениями-варениями до кладовок, то пасхальные куличи с раскрашенными яйцами – до храмов. И детки-учащиеся воскресной школы не прочь прокатиться рядом с доброй матушкой.

В обители несколько мастерских, в частности, реставрационная, иконописная, позолотная, золотошвейная и пошивочная. В двух последних шьют нарядные церковные облачения, а также повседневную монашескую одежду – клобуки, подрясники, рясы,фартуки. Вещи, изготовленные руками сестёр, – иконы, вязаные шали, кружевные носовые платочки, тонкие шарфы, вышивки, свечи и многое другое продаются в магазинчике напротив Свято-Введенского собора, а также в церковных лавках при храмах. Помимо этого, много сил требует уход за территорией, обслуживание нескольких гостиниц и трапезных. Одна из них, построенная специально для гостей в мае 2016 года, открыта в течение всего рабочего дня.

Гостям в обители всегда рады. Наезжают духовные собратья, в одиночку и семьями: участвуют в службах, перенимают опыт. Очень много паломников, одиноких и с детьми, со всей России и зарубежья. Они останавливаются в специальных корпусах, в которых есть небольшая чайная комната с газовой плитой, микроволновой печью, душевые кабины, словом, всё необходимое для жизни. Послушания им ежедневно назначают монахини, отвечающие за размещение в гостиницах. В этом случае проживание и двухразовое питание в монастырской трапезной бесплатное. Труды на благо обители занимают обычно четыре часа в день, во многом завися от времени года. Так, в мае шли на окучивание и прополку грядок. В июле собирали душистые травы, в частности, зверобой, на принадлежащем монастырю подворье в селе Введенском, где живут семнадцать сестёр. Травяные чаи и сборы ежедневно употребляются в трапезных, и, кроме того, красиво упакованные, поступают в магазин. Чистили лук и чеснок для засолки огурцов, перебирали и промывали чёрную смородину для варки варенья и для размельчения на мясорубке: зимой сёстрам и паломникам тоже понадобятся витамины.

Среди послушаний, не зависящих от времени года, – накрытие столов и мытьё посуды в трапезных, полов в храмах, очистка подсвечников от воска. Гостям обители нести послушание необязательно. Здесь есть комфортабельная гостиница, в которой можно остановиться за пожертвования, чтобы понаблюдать за монастырской жизнью и отдохнуть душой в благом месте. Матушки приглашают каждого желающего побывать в святой обители и прикоснуться к её удивительным святыням.

Как становятся монахиней? Каждая сестра прошла своим путём, но все сходятся в одном: «Бог привёл». В монастырь не возьмут по двум причинам: если у женщины есть несовершеннолетние дети или престарелые родители, за которыми нужен уход. Долг перед семьёй – это святое. Во всех остальных случаях, если у женщины сердце лежит к монастырской жизни, ей дают несколько месяцев на обдумывание. Всё это время она живёт в гостинице и участвует в общей работе. А это на первых порах, когда только начинают выстраиваться человеческие отношения с множеством очень разных по характеру и внутреннему строю людей, очень не просто. Как говорил покойный архимандрит Павел (Груздев), духовный наставник настоятельницы обители и первых монахинь: «В монастыре жить – терпения надо иметь не воз, а целый обоз». Если после испытательного строка решение внутренне утвердилось, женщина пишет заявление и автобиографию, и игуменья Варвара рассматривает её кандидатуру на совете мудрых сестёр. В случае положительного ответа в обители появляется новая послушница, продолжающая носить мирское имя. Послушание может продлиться от полугода до пяти лет, всё зависит от духовного рвения, трудолюбия и совестливости человека. Далее следуют две другие ступени служения: иноческая и монашеская. Каждая из них сопровождается торжественным обрядом пострижения в присутствии всех насельниц обители. Святитель И. Брянчанинов так вспоминал об этом: «Когда меня постригали, казалось мне, что я умер; когда посвятили, казалось – воскрес…».

Инокиня получает новое имя (и полное, кроме монашеской мантии, облачение), призванное засвидетельствовать, что всё суетное и мирское осталось позади. Начинается новая, духовная жизнь, в которой нет места праздной суете и разговорам. Как любит повторять настоятельница Варвара: «У монахини подружка – подушка». Имя может быть как женским, так и производным от мужского – инокиня Сергия, Павла, Филарета, Тихона, и по старинной монашеской традиции его нарекает матушка настоятельница.

Иноческие послушания практически те же самые, что и на ступени послушницы. А вот духовная жизнь становится напряжённей, налагается чтение монашеского правила, больше времени, чем раньше, сестра должна уделять чтению святоотеческих трудов, вести более сосредоточенный образ жизни. Срок этой, второй ступени служения, обычно длится от пяти до десяти лет. Каким он окажется для каждой сестры – вновь решает настоятельница Варвара, обладающая, по словам сестёр, глубинной прозорливостью. На третьей ступени служения – монашеской, в постриге сестра произносит три обета: послушания, целомудрия и нестяжания. Есть и наивысшая ступень служения, самая строгая и ответственная – схима. Здесь к упомянутым трём обетам иногда добавляется четвёртый – полное отречение от себя и моление за мир. В монастыре схиму приняли четыре пожилых сестры, которых легко узнать по чёрному плащу с капюшоном, расписанному церковными символами. Они освобождены от повседневных послушаний, но выстаивают службы от начала до конца. Ведь главное их дело до конца жизни – приносить Господу чистую молитву о мире всего мира.

Толгский монастырь в наши дни.

Такова Толга – один из удивительных монастырей сегодняшней России. Весь день все заняты молитвой и конкретным делом. И, тем не менее, даже обычный паломник, приехавший в обитель всего лишь на неделю, ощущает благотворное влияние этого места и неожиданно для себя обнаруживает внутри благие перемены.

Ссылки:

[1Толгскому монастырю в более позднее время принадлежали две древние иконы, писаные около 1327 года. На иконостасе Крестовоздвиженской церкви расположена икона «Богоматерь Толгская на престоле». Из-за большого размера, 140 х 92 см, её называют Тронной или Большой Толгской. Существует версия, что писали её для Успенского собора или Спасского монастыря, где она первоначально и располагалась, а на Толгу попала позже. В каком месте находилась «Богоматерь Толгская Умиление», неизвестно. Первая икона находится сегодня в Москве, в Государственной Третьяковской галерее, а вторая – в Русском музее Санкт-Петербурга.

[2М.Г. Шиманская. Святая Толга: Свято-Введенский Толгский монастырь. В 2 тт. – Яр.; СПб.: Арка, 2014. – Ил., факс.

Биография Ольги Старовойтовой

 

Оставляйте комментарии, ставьте лайки, делайте перепосты
Форма находится внизу страницы

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.